10 августа 1942 года немцы захватили практически весь район Кавминвод. На следующий день после вторжения гитлеровцев Железноводск, казалось, вымер. Никто из местных жителей не решался показаться на улице. Всюду хозяйничали захватчики. На всеобщее обозрение были вывешены приказы о запрещении выходить из домов в вечернее время и до утра. В ультимативном порядке предлагалось всем мужчинам явиться на сборный пункт и сдать оружие. И в каждом приказе черным по белому значилось: за неповиновение – расстрел.

Гитлеровцы были повсюду. Они по-хозяйски расхаживали по улицам, заполонили курортный парк, бесцеремонно вторгались в дома. Все санатории были превращены в казармы.

А 13 августа над Железноводском разгорелся воздушный бой. В небе схватились советский и несколько немецких самолетов. У фашистов было не только явное численное преимущество - с земли им помогали зенитки. Белые зонтики разрывов зенитных снарядов облачками вспухали вокруг советского самолета, фашистские стервятники беспрестанно атаковали, но наши бойцы не сдавались. И все же силы были неравными: краснозвездный самолет был подбит, и, заваливаясь на крыло, стал стремительно падать. «Из-за Развалки вылетел самолет с красными звездами на крыльях, - вспоминал очевидец событий В.П. Коба. - Он летел неровно, за ним тянулся длинный шлейф дыма. Фашисты ликовали, пританцовывали, подбрасывая вверх пилотки, обнимались друг с другом. А мы, подростки, размазывали слезы по щекам, и ненависть к врагу росла и ширилась в детских сердцах…»

Эта история получила продолжение уже после войны, когда силами поисковых отрядов и основоположницы краеведческого музея Железноводска Л.С. Марченко был разыскан один из уцелевших членов экипажа погибшего самолета – штурман Г.А. Говязин.

«Наш аэродром базировался в Махачкале, - рассказал капитан Г.А. Говязин. - Над Железноводском мы оказались, выполняя боевое задание. Нужно было произвести разведку над вражеским аэродромом в районе Минеральных Вод. Успешно выполнив задание, возвращались на базу. И с высоты увидели у железнодорожного вокзала в Железноводске целое скопище немецких машин. Искушение разбомбить фашистов было велико, и мы перед ним не устояли. Хоть наш самолет и не был бомбардировщиком, все-таки несколько бомб у нас было, мы их вручную крепили. Ну и попытались сбросить их прямо на гитлеровцев. А про зенитные установки мы не знали, и попали прямиком под обстрел. Тут еще самолеты вражеские налетели, как стервятники. Нам ничего не оставалось, как принять бой, хотя исход его был ясен изначально. Было нас в самолете четверо – я, бортмеханик Григорий Гицелевич, боец Сорокин и командир экипажа Иван Серебренников. Подбили нас, самолет загорелся. Командир отдал приказ покинуть машину. Я выпрыгнул, стараясь как можно дольше не открывать парашют – внизу, по дороге из хутора Вороново в Железноводск, шла колонна немецких войск, и меня запросто могли подстрелить в воздухе. Боковым зрением видел, как горящий самолет с натужным воем падал на землю. В памяти отложилась страшная картина – кто-то из ребят, покидая кабину, слишком рано раскрыл парашют, стропы намотало на винт и тело летчика кружилось вместе с ним. Потом услышал взрыв, но место падения самолета увидеть не успел.

Ветром меня отнесло к Развалке. Едва успел освободиться от парашюта, как пришлось уходить от преследования. Отстреливаясь, я уходил по осыпям в скалы, думал там укрыться. Мне повезло, фашисты скоро отстали, а может, у них просто сил не хватило карабкаться по крутым склонам. Ночь я провел, укрывшись среди камней близ вершины. Утром, осмотревшись на месте, понял, что кругом немцы. С юго-западного склона было хорошо видно, как в Курортном парке разгуливают вражеские солдаты, полно их было и на улицах города. Стал думать, как быть? У подножия северо-восточного склона увидел два небольших домика. Долго за ними наблюдал, пока не убедился – немцев там нет, хозяйство ведут несколько женщин. Тогда я спрятал в камнях свои ордена и партбилет и отправился вниз. Оказалось, домики эти принадлежали лесничеству. Одна из женщин, Л.А. Петрова (Могильная) помогла мне переодеться, рассказала, какие города поблизости расположены, дала в дорогу лепешек. Вместе мы придумали легенду: дескать, бежал из ростовской тюрьмы, когда город захватили немцы. Несколько месяцев пришлось мне провести на Ставрополье, пока вышел к левокумским партизанам. А там уж они помогли мне выйти навстречу нашим войскам».

После освобождения Железноводска от оккупации, в феврале 1943 года Г.А. Говязин (в сопровождении офицера особого отдела) посетил лесничий домик у горы Развалка, поблагодарил женщин, принявших участие в его судьбе, а также нашел спрятанные в камнях документы и пистолет, что помогло ему реабилитироваться перед органами КГБ.

Подобных боевых эпизодов за годы войны у Говязина было много: горел в самолете и падал над Днепром, сражался с неприятелем в тылу врага, а также в районе Франкфурта-на-Одере, в Германии. Для майора Г.А. Говязина война закончилась в Берлине.

Отважный воин приезжал в Железноводск не один раз. Он настойчиво вел поисковую работу по выяснению судеб своих товарищей – остальных членов экипажа его самолета, сбитого немцами 13 августа 1942 года: пилота Серебренникова, бортмеханика старшины Григория Гицелевича и воздушного стрелка рядового Сорокина.

Поисковая группа в составе Г.А. Говязина, Л.С. Марченко, В.И. Бородиной, А.И. Литвиненко, обратившись к помощи местных жителей хутора Воронова и конзавода № 169, выяснила обстоятельства гибели двух членов экипажа. Большую помощь в этом оказала жительница поселка Змейка Мария Ивановна Брюхова, которая принимала непосредственное участие в первичном захоронении погибших летчиков. Она же указала и точное место падения самолета. Останки Гицелевича и Сорокина ныне покоятся в братской могиле в поселке конзавода, рядом со школьным интернатом.

Что касается пилота, капитана Ивана Серебренникова, то он, как и Говязин, выпрыгнул из горящего самолета с парашютом и приземлился на северном склоне горы Змейка. Местные рабочие каменоломни переодели его в гражданскую одежду, а один из них отдал ему свою трудовую книжку, которая очень помогла летчику при переходе через оккупированное Ставрополье на свой родной аэродром в районе Махачкалы. Капитан Серебренников продолжал воевать и погиб в 1944 году.

Спустя 65 лет со дня Победы – 9 мая 2010 года в поселке Ново-Терском, расположенном у подножия горы Змейка, произошло знаменательное событие – открытие новой мемориальной доски на братской могиле, в которой покоится прах 48 защитников Кавказа. Если до недавнего времени были известны имена лишь 40 из них, то теперь этот список пополнили фамилии двух летчиков – Гицелевича и Соколова, чей самолет был подбит фашистами над Железноводском.

Анна Град, при содействии Железноводского краеведческого музея.